МЫ НАНЯЛИ ТРИДЦАТЬ ХАКЕРОВ.

Интервью
Рената Давлетьярова,
Генерального продюсера компании ИНТЕРФЕСТ, Президента Гильдии кинопродюсеров России, Вице-Президента от Европы и члена исполнительного комитета ФИАПФ (FIAPF)

Записано Жаком Симоном и Еленой Дюффорт, Kinoglaz.fr, Ноябрь 2012 года, Париж

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪

Мы встречаемся с Вами в момент, когда в Париже проходит Неделя российского кино, организованная Интерфестом. Не могли бы Вы рассказать нам об Интерфесте, его целях и задачах, а также с каким целями проводится данная неделя.

Интерфест организован в 1975 году, по постановлению Совета Министров СССР. Это была организация, созданная для проведения всех крупных кинофестивалей, в том числе Московского, Ташкентского и т.д. В то время существовал железный занавес и контакты шли только через уполномоченных лиц. А потом по плану правительства эта организация подлежала сокращению и она стала частной. В мою бытность мы в течение десяти лет проводили самый крупный фестиваль в России, Московский международный кинофестиваль. А параллельно, поскольку команда целый год продолжала функционировать, а фестиваль был только один, стали возникать предложения по организации недель российского кино. Первым пришло предложение из Нью Йорка. В Нью Йорке более миллиона русскоязычного населения и на Манхеттене мы организовали фестиваль вместе с самой старой русскоязычной газетой Новое русское слово. К моему удивлению, фестиваль оказался востребованным, приходили американские студенты, профессора, много русской интеллигенции. Я был очень приятно этим удивлен, но сказать, что целью было завоевать Нью Йорк – нет. А потом мне пришло письмо из Парижа, за подписью Пьера Кардена с предложением провести неделю кино в Париже. Я сначала подумал, что это шутка, но мы решили, почему бы и нет. Нам удалось собрать достаточно большую программу, плюс режиссеры и актеры, мы приехали в Париж. Нас действительно принял Пьер Карден в своей резиденции и первый, которого я увидел, это был выходящий из своего номера Ален Делон. Все оказалось наяву. Первые наши недели в Париже проходили в Эспас Пьер Карден.

На этом опыте возникла неделя в Берлине, которая начинается через две недели после парижской, там она проводится уже восьмой год – в Париже уже десять лет. Там была та же история, обратились немцы и мы стали делать.

Эта неделя не является фестивалем в полном смысле этого слова, то есть, с показом экспериментального кино. Это принципиально для меня. Пока я руковожу этим мероприятием, такого не будет, а будет показан некий срез кино от мэйнстрима до арта. Потому что в России производится такое кино. Дать представление о том, что это не угрюмые русские, начитавшиеся Достоевского, которые снимают кино о том, что «все плохо на помойке», и это соответствует представлениям о России западноевропейского обывателя. Это смешно, кстати говоря, потому что в России выросла целая плеяда режиссеров, которая работает именно на это. Не то, чтобы они хотели выступить против России, но они понимают, что в Европе этого ожидают. Смотрят на это и говорят, о, мы так и думали, что Россия именно такая. Я не говорю о больших именах, как Сокуров или Звягинцев, но ряд режиссеров калибром поменьше именно такое кино и снимают. А задачи у нас достаточно простые. Какие задачи у Юнифранс например ? Юнифранс регулярно привозит в Россию очень хорошую программу французского кино, которую представляют артисты, режиссеры. И у нас задачи такие же, хотя мы конечно не Юнифранс2.


Насколько мы знаем, Юнифранс поддерживает таким образом компании, прокатывающие в России французское кино. В Вашей работе, встроены ли вы в систему того, что делает по продвижению российского кино Фонд кино, Роскино и т.д.?

Нет. Мы действуем самостоятельно и это более культурологическое действо, чем некий бизнес-план по продвижению кино. Но пока эта неделя востребована, если зал полный, то это хорошо, а если в зале никого нет, то надо все закрывать. Я к этому отношусь очень просто – это должно быть кому-то нужно. Причем в зале все дифференцированно, там есть русские, там есть французы. И это очень хорошо.


Поддерживают ли вас с русской стороны ? Наверняка поддерживают режиссеры, у которых нет другой такой возможности показать свое кино в Европе ?

Продюсеры тоже поддерживают, вступают в контакт, начинают говорить о возможности дистрибьюции. Но я стараюсь в это не вмешиваться. Мое дело организовать, прорекламировать, провести.


Но Вы организуете это при поддержке Министерства культуры, то есть, российское государство Вас поддерживает ?

Да. Но у нас есть и другие партнеры. Собственно российское государство поддерживает тем, что покупает авиабилеты и гостиницу. Вот на это выделяется небольшая сумма. Все остальное - это спонсоры (аренда зала, точечная реклама и т.д.). Мы не можем позволить себе делать обширную рекламу, но размещаем анонсы на телеканале Евроньюс, афиши в парижском метро и в сети кинотеатров Экраны Парижа.


Вы никогда не думали проводить эту неделю не только в Париже, но и в других городах Франции ?

Честно – нет. Но предлагают мне часто. Как в разных городах Франции, так и мира. Например в январе в Лондоне, но в это время я хочу отдыхать.

На самом деле 80 процентов ресурса Интерфеста направлено на кинопроизводство. Это некие анахронизмы старой деятельности остались - неделя кино в Париже, неделя кино в Берлине, может быть, в Нью-Йорке. И еще у нас есть международный фестиваль современного кино в Москве, который называется 2 in 1. Вот эти небольшие, дорогие моему сердцу проекты, мы делаем. Но основная наша деятельность это кинопроизводство.


У вас очень много ипостасей, Вы президент Гильдии продюсеров, режиссер, продюсер. Вы также очень хорошо поете.

Да, как Бог (смеется).


К сожалению, мне удалось послушать Вас только в Интернете. Но вопрос сейчас к продюсеру. Ваш фильм Стальная бабочка вышел в прокат в России 1 ноября. Расскажите пожалуйста, как складывается сейчас в России финансирование таких проектов.

Это самый недорогой фильм, который я сделал в своей жизни. Сначала был другой режиссер, который не справился с задачей, и его пришлось уволить. Тогда мой сопродюсер предложил мне самому взяться за съемки фильма, тем более мне не нужно платить гонорара. Фильм стоит миллион долларов. За два уикэнда проката мы вошли в десятку наиболее удачно идущих фильмов. Это что-то невероятное. Потому что рекламный бюджет, который мы получили от Фонда кино, это пятнадцать миллионов рублей, очень маленькие деньги, по сравнению с рекламными кампаниями других картин. Вначале я думал, что мы вообще не выйдем в прокат, был уверен, что это сложная для россйского зрителя картина. Они не хотят травмироваться, они хотят комедии или «фэнтези» на худой конец. А эта картина маленькая, с драматическим концом. И я думал, что когда мы выйдем, у нас будет всего десять копий. А вышли мы на 350 копиях.


При этом у вас был достаточно сложный выход, одновременно с последним Джеймсом Бондом и Облачным Атласом, который вышел раньше, в формате превью, то есть, в кинотеатрах у вас была опасность быть раздавленным.

Да, Skyfall, Облачный Атлас, который не должен был выйти в это время. А также не должны были выйти Уланская баллада и еще 4 российские картины. Но я тем не менее очень доволен. Я знаю, что такое большой бокс-офис, я их собирал. И я приятно удивлен, потому что картина встретила благожелательные отзывы. Понятно, что не любящие меня возрастные русские критикессы, бурчат себе что-то там по нос, ничего плохого не говорят, но бурчат.. Но, честно говоря, в тот момент, когда я захочу снять фильм, чтобы понравиться российской кинокритике, я попрошу сразу отвезти меня в психиатрическую больницу. Потому что глупо снимать фильмы для критики, снимать надо для публики. Фильм приобрел наш самый крупный телеканал, за хорошие деньги, что немаловажно. Поэтому я доволен.


В одном из ваших интервью вы говорили, что господдержка для российских фильмов необходима. Вы получили господдержку на ваш фильм ?

Да. У нас было тридцать миллионов рублей, то есть, миллион долларов, и плюс конечно деньги студии. То есть, в общей сложности один миллион двести. Но это очень маленькие деньги. И когда я снял картину, я обратился в Фонд кино и сказал, что это не комедия, не экшн, не мейнстримовое кино. Они посмотрели и решили поддержать прокат картины 15 миллионами рублей. Туда входит и стоимость копий, и реклама, поэтому это очень скромный бюджет. Я еще никогда так скромно не выступал. Обычно у нас на выпуск миллиона три долларов. То есть, я не скажу, что победа грандиозная, но судьба картины неплохо складывается. Потому что мы перевалили за миллион долларов сборов, картина к удивлению прокатчиков еще стоит в кинотеатрах и собирает зрителей, пусть даже в небольших залах.


Вы рассчитывали, что картина останется в залах сколько времени?

Я думал, что она вообще не выйдет. Но я знаю, что происходит сейчас в прокате. У нас сейчас зомбированное поколение кинозрителей, они воспринимают только две формы кино. Это аттракцион, лучше американский, и комедии. Детектив сейчас шансов не имеет, мелодрама шансов не имеет, драмы – упаси Господь. Чуть-чуть сложнее вы делаете фильм, и уже никто не хочет смотреть.


Вчера вечером я поискала по разного рода сайтам, но Стальной бабочки нигде не нашла. Как Вы боретесь с пиратами ?

Мы наняли тридцать хакеров, которые блокируют эти сайты, предупреждают и даже угрожают им.


То есть, борьба с пиратством это личное дело утопающих? Вы сами этим занимаетесь?

Да, мы сами этим занимаемся. Рано или поздно фильм, конечно, в сети появится, но пока нам удалось это сдержать. Но я хочу сказать, что сейчас готовятся очень серьезные законодательные меры по ответственности за пиратство. Десять лет мы добивались этого. Вопрос в том, законно ли сделать провайдера ответственным за размещение пиратского контента. В России четыре провайдера контролируют девяносто процентов всего интернета. Раньше нам говорили, что это невозможно. Но сейчас, когда Путин возложил на них ответственность за экстремистские материалы, детскую порнографию, выяснилась, что эта возможность есть. Если мы способны расследовать призывы к экстримизму, детскую порнографию, значит, можно защитить и права интеллектуальной собственности. Хотя в Европе, я слышал разные точки зрения на этот вопрос. Например, говорят, что у беднейших слоев населения нет другой возможности приобщиться к большой культуре. На это я говорю, что они могут смотреть картины Леонардо, бесплатно читать Ги де Мопассана, бесплатно смотреть фильмы Чарли Чаплина, читать Толстого, но почему для этого нужна моя комедия Любовь- Морковь, что лишает меня денег? Но лоббисты бесплатного Интернета, то есть, грабежа правообладателей, существуют даже при ООН.


Когда в Гильдии продюсеров Вы пытаетесь провести эти законодательные акты, до какой степени Вы ориентируетесь на другие страны, например, на Францию? Или Россия - отдельное место, где все по- другому?

Французская модель - это основной наш ориентир. Потому что Франция – единственная страна, устоявшая перед оккупацией американского кино. Но такое возможно только, если существует государственное финансирование производства. Но это не все. Нужна государственная политика в области телевидения, когда размещение показов ограничено, когда есть обязанность телеканалов вкладываться в кинопроизводство. Это универсальный опыт, на который надо ориентироваться. Я очень часто бываю в Италии. В отличие от французского кино, итальянского кино нет. Это кино закончилось со смертью Феллини. Я периодически обращаю внимание на афиши кинотеатров, там нет никакого итальянского кино, там идут только американские фильмы. Там на Чинечитта только телевизионные шоу и больше ничего не происходит. А во Франции на афишах везде лица прекрасных французских актеров и актрис. Российский рынок плох в том смысле, что у нас очень мало залов, около 3 тысяч. Мы - пятый или шестой рынок мира. В прошлом году продажи билетов были на один миллиард триста миллионов долларов. Понятно, что если в стране будет шесть тысяч залов, билетов будет продано больше. Но в залах будут только американские фильмы, больше ничего.


Но до какой степени французский опыт можно применить в России? Во Франции существует строгая хронология выпуска, сначала фильм показывается в залах, затем –VOD и DVD, затем платное телевидение, затем каналы копродюсеры и т.д. В России этот график из за пиратства абсолютно нарушен, поэтому DVD Вашего фильма выйдет скорее всего совсем скоро ?

Да, конечно, иначе все будет уже выложено в Интернете. Во Франции другой исторический опыт, правила протекционизма кинематографа. Россия сейчас, например, лишена возможности обложить американское кино специальным налогом. Но сейчас будут новые правила. Как вы знаете, российские кинотеатры не облагаются специальным налогом НДС, это 18 процентов. Сейчас есть предложения, чтобы с проката американских фильмов этот налог платился. Потому что это протекционистские меры на российское кино,- почему они должны распространяться на фильм Гарри Поттер? Есть и другое серьезное намерение – ввести квотирование. Но квотирование не по запрету американского кино, а чтобы в кинотеатрах присутствовало 25 процентов российского кино. Но на данном этапе это скорее всего работать не будет. Потому что кинотеатры ничего не хотят знать о национальной культуре, они хотят только американское кино. И даже если есть экономическая целесообразность, то есть, российский фильм собирает зрителей, они все равно его снимают из залов и ставят маленький американский фильм, потому что это подразумевает пакетное соглашение, которое они заключили. И я думаю, что мы сейчас будем поддерживать квотирование и введение налогов на американское кино, то есть отмену льготы по НДС.


Если говорить о Франции, то здесь система поддержки национального кино скорее поощрительная. А Вы хотите пойти скорее на запретительно- регламентирующие меры ?

Во-первых, не запретительные. Закон 1996 года освобождает российские киноорганизации от уплаты налога на НДС. Это протекционистская мера. А почему льготами должны пользовать американские фильмы ? Квотирование это сложная мера, но в России реформы, плохие или хорошие, всегда проходили под девизом доброе слово и револьвер всегда убеждают лучше, чем просто доброе слово. Иначе в России ничего работать не будет. Просто я вижу, что прогресса нет. Залы растут, но российскому кино от этого лучше не становится. Его все равно выталкивают для сохранения хороших отношений с Голливудом.


Вы как-то сказали, что нам нужно в России 7000-8000 залов.

Могу объяснить, почему. В Америке 40 000 залов. Самый большой выход фильма это Пираты Карибского моря, 3 500 копий. Посмотрите на соотношение. То есть, 36 000 залов не получили Пиратов Карибского моря, они получили другую картину. Если у нас будет 7 000 залов, то я могу выйти на 3 000 копиях , но разместить их так, что кто-то не получит картины. А когда приходит большой американский проект или Люк Бессон, у них тоже 3 000 копий, то есть, среда становится конкурентной. Другая проблема, что в Америке нет того, чтобы 50 процентов сразу получал показчик, то есть, зал. В Америке он получает 5 процентов, потом 10, потому что идет борьба за фильм среди залов. Поэтому я считаю, что залов должно быть больше.


При том, что публика, ходящая в кинотеатр у нас все таки находится в одном возрастном сегменте, это очень молодые люди. Если вы откроете 8 000 залов, они не останутся пустыми?

Я считаю, что, во-первых, это сможет привлечь другую публику. Почему картины фестивальные не могут идти в маленьких залах? И они будут востребованы. Эти сложные фильмы шли раньше в Москве в Кинотеатре повторного фильма, и они шли там месяцами. Но это комплексная политика, нельзя сказать, что построим зал и все. Нужно поддерживать кинопроизводство, строительство залов, надо ввести уголовную ответственность за любые виды пиратства, ввести государственную политику в области телевидения, как во Франции. Потому что, когда я смотрю нашу телепрограмму, у нас на четырех федеральных каналах за выходные дни проходят десятки крупнейших американских многомиллионных блокбастеров. Именно в выходные дни, днем, вечером. Это должно регулироваться. Тогда, может быть, более взрослые люди тоже начнут ходить в кино.


В провинции пока мало хороших залов.

Да, это проблема. 3 000 залов в основном только в крупных городах. В Москве и Петербурге не надо больше строить новых залов. А в маленьких городах, из которых состоит Россия, их не хватает. Но сейчас окупаемость строительства залов там очень долгая. Билет в кино не может стоить там столько, сколько он стоит в Москве. Потому что люди получают там меньше и ходят в кино реже. Срок окупаемости там 7-8 лет. Сейчас есть государственная программа, пока она заключается в строительстве 130 кинотеатров, кредитует это ВТБ, государственный банк, то есть, организация, занимающаяся этим, получает льготный кредит и начинает строить в этих маленьких городах. Это очень важная программа и важная социальная задача, потому что сейчас в маленьком городе ты не можешь увидеть того же, что ты можешь увидеть в Москве. И это осуществляется с помощью государства, потому что частный инвестор сюда не пойдет, так как это долго и рискованно.


Последний вопрос касается Вашего нового фильма под названием Однажды. Вы только что закончили съемки, не могли бы Вы сказать нам несколько слов об этом проекте ?

Это картина по сценарию Юрия Короткова. Я готовился к ней очень долго. Эта картина рассказывает о событиях 1970 года, происходящих в маленьком провинциальном городке, Даша Мельникова играет в ней главную роль. Ничего пока не могу сказать, но надеюсь, что получится хорошее кино. Это самый лучший сценарий, который я когда-либо читал в своей жизни. Коротков написал его двадцать лет назад. Но это достаточно дорогая история, потому что это ретро. 1970 год снять чуть ли не сложнее чем 19 век. Вы должны закрыть город, убрать кондиционеры, спутниковые тарелки, современные автомобили, всех переодеть. У меня был первый такой опыт. Мы сшили огромное количество одежды, 400 пар обуви. Мы за полгода отбирали массовку и запрещали им стричься. Ну не знаю. Вроде что-то получилось. Я думаю, что картина будет готова к весне, а прокат будет следующей осенью.


И мы увидим ее на следующий год здесь? Будем надеяться?

Будем надеяться, да.

Фото из фильма Однажды © Интерфест