"В России нужна организация, занимающаяся продвижением всех фильмов, без исключения"

Интервью с Жоэлем Шапроном, ведущим специалистом компании "Юнифранс" по странам Центральной и Восточной Европы, иностранным корреспондентом Каннского кинофестиваля, записанное Еленой Квасовой-Дюффорт и Жаком Симоном (Kinoglaz.fr), Париж, 30 апреля 2009 года.

▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪ ▪

Ваша статья под названием « Россия от кризиса к кризису » будет опубликована в журнале Le Film français во время Каннского фестиваля [статья опубликована 22го мая 2009 г.]. Как сегодня обстоят дела в России ? Как кризис повлиял на киноиндустрию ? Виден ли свет в конце туннеля ?

В России все происходит быстрее чем в других странах. Кризис начался быстрее чем у других и, возможно, что закончится он или, по крайней мере, ослабится, тоже быстрее. С одной стороны, мы имеем дело с капиталистической системой, а именно капиталистические страны, в которых государство играет наименьшую роль, сегодня сильнее всех затронуты кризисом. Россия значительней затронута кризисом, чем Франция или даже Германия. Тем не менее, с другой стороны, последние месяц-полтора у меня впечатление, что ситуация в целом немного стабилизировалась. Возможно, что дно уже достигнуто и начинается подъем. Я не думаю, что страна углубляется в кризис и, в конечном счете, мне кажется, что положение России не такое тяжелое, несмотря на ее величину, политические проблемы и нерешенные конфликты. Кризис затронул все сферы промышленности, включая киноиндустрию, и он продолжается. С декабря 2008 года посещаемость залов снизилась на 20%, это значительная цифра. Однако, по сравнению с другими странами, особенно со странами Восточной Европы, у меня ощущение, что самое страшное позади и ситуация начинает немного улучшаться. Но нужно время. Что касается кино, 2009 год станет противоположностью 2008, который был достаточно успешным до октября, а затем ситуация деградировала. Я думаю, что 2009 год будет достаточно плохим годом, но начиная с октября положение начнет улучшаться.


В чем 2009 год будет плохим?

Во всем : в том, что касается производства, дистрибьюции, посещаемости, строительства новых кинотеатров… Ряд строек был остановлен в октябре прошлого года из-за отсутствия средств на завершение работ. Остановилось производство ряда фильмов, съемки некоторых были завершены, но монтажно-тонировочный период не начался и неизвестно, когда начнется. Если все возобновится в последнем квартале 2009 года, это будет означать, что кризис продлился ровно год. Но пока это только гипотезы, основанные на том, что я читаю, слышу от других. Разумеется, что у меня нет никакой уверенности. Кризис может закончиться быстрее в частной сфере, чем в государственной. Три недели назад Министерство культуры объявило, что государственных денег на финансирование кинопроизводства в 2009 году распределяться не будет. Этот факт стал причиной остановки производства определенного числа фильмов и сделал невозможным запуск других. Размер господдержки на 2010 год снижен…


Связано ли, на Ваш взгляд, решение Минкульта исключительно с кризисом или господдержка будет планомерно сокращаться и в будущем ?

С того момента как год назад на пост министра культуры был назначен Александр Авдеев, государством планировались меры по оказанию более значительного влияния на кинематограф, в том числе в идеологическом, художественном и эстетическом отношении. И государство было готово потратить на это деньги. Если бы кризиса не произошло, государство бы от реализации этих планов не отказалось, а наоборот, государственные инвестиции были бы перераспределены и бюджет 2009 года на кинематограф был бы большим, чем бюджет 2008 года. Распределение господдержки должно было измениться, в первую очередь в пользу высокозатратных проектов, официально именуемых « фильмами общенационального значения, обладающих высоким идеологическим, образовательным и художественным потенциалом »[1]. Формулировки, подобные этой, могут напугать, так как это напоминает ситуацию несколько десятилетий назад… Кризис эти проекты остановил. Частные фирмы вряд ли захотят финансировать фильмы, заказанные государством. Мне кажется, что для частных инвесторов пик кризиса уже позади. Например, два фильма, включенные в программу Каннского фестиваля этого года – работа над которыми по состоянию на сегодня, 30 апреля, еще не закончена – не имели господдержки, ни один из них не получил ни копейки от государства. Павел Лунгин начал работу над своим фильмом Царь достаточно давно, а фильм Хомерики Сказка про темнотубыл запущен осенью, то есть, в самый тяжелый момент кризиса. Продюсер фильма имел возможность попросить господдержку, которая для этого типа фильмов ограничена миллионом долларов и не должна превышать 50 процентов от бюджета. Он не стал этого делать из-за сроков, а помощь в завершении проекта, запрос на которую он сделал недавно, пока еще не предоставлена. То есть, мы видим два фильма, которые были произведены во время кризиса: « большой » проект Лунгина, с бюджетом в районе десяти миллионов евро и « маленький » проект Хомерики, с бюджетом около миллиона евро. В этом году я посмотрел около шестидесяти фильмов из бывшего Советского Союза, определенное число которых было произведено и профинансировано в момент кризиса. И это придает мне больше уверенности в будущем российского кино чем, например, венгерского.


Переизбрание на пост Председателя Союза кинематографистов Никиты Михалкова и избрание Президентом Гильдии кинопродюсеров Рената Давлетьярова, не означают ли они, что государство тем не менее пытается сохранить свое влияние на кинематограф?

Очевидно, что государству хотелось бы вернуть более идеологически ориентированный кинематограф. Что же касается продолжающихся с декабря дискуссий в Союзе кинематографистов, то я не вижу в них выражения политических решений, принятых на самом верху. Точно также, я не думаю, что избрание Рената Давлетьярова связано с желанием государства сохранить свое влияние. Не надо забывать, что в Гильдии продюсеров существовала ситуация, которая для нас, французов, казалась совершенно ненормальной. До Давлетьярова функции Президента Гильдии кинопродюсеров – частной организации - исполнял Александр Голутва, находящийся одновременно с этим на государственной должности, сравнимой с должностью министра по делам кинематографии. Во Франции подобное было бы невозможно. Если на руководство Гильдией избирается Ренат Давлетьяров, играющий очень активную роль в кинопроизводстве, я считаю это скорее здравым решением. Давлетьяров выпустил целый ряд очень успешных в России фильмов, финансированных на частные деньги. И я думаю, что его избрание было решением самих продюсеров, которые поддержали кандидатуру человека, хорошо понимающего их ситуацию. То есть, в обоих случаях, на мой взгляд, речь скорее идет о внутренних проблемах Союза кинематографистов и Гильдии кинопродюсеров, чем о решениях, принятых на государственном уровне. Кроме того, начиная с прошлого года, идет разговор о том, что Совэкспортфильм будет преобразован в организацию, аналогичную Unifrance. То есть, существует ясное понимание того, что государство посредством Совэкспортфильма должно продвигать российское кино в мире так, как это делает с французским кино Unifrance. Однако, при этом следует учитывать, что Unifrance занимается продвижением всех французских фильмов без исключения. Это моя работа и я знаю, о чем говорю – речь идет о защите разнообразия кинематографической продукции. Если Совэкспортфильм должен превратиться в своего рода русскую Unifrance, то широта его деятельности должна быть такой же, как у Unifrance, то есть, у него не будет права выбора фильмов. Мы продвигаем как Такси 4, так и фильмы Катрин Брейя, и со всеми фильмами мы работаем одинаково. Когда мы организуем стенды на фестивале в Берлине, в Каннах или Торонто, мы ориентируемся на французские фильмы, отобранные к участию в фестивале (разумеется, что отбираются они не Unifrance !). И если в конкурсе участвуют два фильма, то на входе на наш стенд будут афишы этих фильмов, вне зависимости от того, что это за фильмы. Например, для Канна или Берлина мы выпускаем каталоги с указанием всех французских фильмов, показанных на фестивале или на кинорынке, демонстрируя таким образом всю французскую продукцию. И разумеется, что нас поддерживают все, и в первую очередь продюсеры, которые непосредственно заинтересованы, чтобы дать нам информацию о своих фильмах. Но подобное возможно только при условии, что вы смогли убедить людей в вашей абсолютной объективности. Для Совэкспортфильма это сегодня настоящий вызов – показать, что они в состоянии психологически измениться и не будут оказывать предпочтение одним фильмам за счет других. Если же влияние идеологии и государства в России будут усиливаться, то образуется ложная Unifrance, которая будет продвигать фильмы, заказанные и поддерживаемые государством и игнорировать другие. А этого делать совершенно нельзя. Если российское государство хочет продвигать российское кино, то оно должно продвигать ВСЕ без исключения российское кино при посредстве организации, которая работает со всеми фильмами. Государство не должно заниматься отбором фильмов. Фильмы отбираются директорами международных фестивалей, иностранными дистрибьюторами, покупателями, телевизионными каналами, издателями видео, зрителями, рынком… Государство не может решать, хороший это фильм или нет. Если Совэкспортфильм не будет продвигать все фильмы, то будет создана другая организация, которая будет продвигать оставшиеся. И ничего не получится. То, что государство хочет сохранить определенное влияние на кинематограф, это необязательно плохо, но мы знаем, каким было это влияние в течении семидесяти лет… Не хочется возвращаться к прежней ситуации, это негативно сказалось бы и на кинематографе и на имидже России. Но то, что государство хочет лучше организовать эту работу, на мой взгляд, это достойно похвалы.


Unifrance располагает бюджетом приблизительно в 7 - 8 миллионов ЕВРО?

Да, 8-9 миллионов.


Каким образом может обеспечиваться бюджет, подобный бюджету Unifrance?

У меня нет ответа на этот вопрос, но я уверен, что можно найти разные источники, в том числе и частные. Но в самом начале бюджет, подобный нашему, совершенно необязателен. Во Франции производится в год около 200 фильмов, 130 из которых сделаны преимущественно на французские средства. Наша деятельность также связана с историей французского кино. Сегодня, в численном выражении, французское кино занимает в мире важное место. То есть, все достигается не сразу. Для начала, необходимо всем объединиться вокруг самой идеи. Это не требует денежных затрат, но требует времени. Только затем надо будет находить финансирование. Например : каждый год в январе Unifrance приглашает в Париж 350 дистрибьюторов со всего мира. Предположим, что у Совэкспортфильма будут деньги, на то, чтобы пригласить 350 иностранных дистрибьюторов. Но это ни к чему не приведет, потому что сегодня в мире нет 350 иностранных дистрибьюторов, потенциально заинтересованных в русских фильмах. Бессмысленно тратить деньги, чтобы за свой счет приглашать их в Москву вечером погулять. Возможно, что эти 350 человек в восторге откликнутся на приглашение, но в то, что это выльется в покупки, я не верю ни секунды! Надо начинать с малого, с идентификации людей, потенциально заинтересованных (дистрибьюторов, экспортеров, журналистов, директоров международных фестивалей, закупщиков с телевидения…) - и работать в первую очередь с этими людьми. В этом году Unifrance исполнится шестьдесят лет : чтобы создать и сохранить подобную организацию, нужно время.


В конечном счете мне кажется, что Вы более оптимистичны, чем многие на Западе в том, что касается влияния государства на кинематограф. Особенно после информации о создании Правительственного совета по развитию отечественной кинематографии, возглавляемого лично Владимиром Путиным.

Дело не в том, оптимист ли я в этом вопросе или нет. Конечно, стопроцентной уверенности быть не может, но я не думаю, что государство снова сможет управлять кинематографом. Время ушло. Я тоже был в смятении прочитав эту информацию. И политика, проводившаяся с марта по декабрь прошлого года, казалась мне неправильной. Но сегодня уже очевидно, что даже если кризис остановил государственные проекты, он не смог остановить кинопроизводства! Мой оптимизм связан прежде всего с тем, что даже если государство в определенной степени отошло от управления кинематографом, кинематограф не перестал существовать. И доказательство этому - фильмы, которые я видел в этом году. Если по окончании кризиса государство снова начнет проводить эту идеологическую линию, могут появиться два кинематографа: государственный и частный. И, если все будет развиваться в этом направлении, -что пока не факт - то, с одной стороны, появятся большие проекты, поддержанные государством и созданные « с идеологическими и педагогическими целями …», и неизвестно, пойдет ли их смотреть публика или нет, а с другой стороны – появятся частные коммерческие проекты. В этой ситуации, что случится с теми, кому действительно нужна господдержка? С такими художниками как Муратова и Абдрашитов или с молодыми, как Хомерики и Германика? В положение отверженных попадут дебюты, авторское кино, фестивальное кино, то есть кинематограф, который мы любим и который сегодня создает имидж российского кино в мире… И тем не менее, мне внушает оптимизм тот факт, что такие фильмы как последний фильм Хомерики, чисто авторский, довольно мрачный и не слишком коммерческий, финансируются исключительно из частных денег. И есть много других примеров авторских фильмов, не имевших вовсе или получивших очень небольшую господдержку. Например Бубен-барабан Алексея Мизгирева. В настоящий момент существует своего рода ниша, позволяющая производить авторское кино практически без помощи государства. Я не говорю, что это хорошо, или так всегда будет продолжаться, но это своего рода сигнал, поданный государству, говорящий о том, что можно обойтись и без его помощи. Что на мой взгляд является ошибкой, потому что, как показывает пример Франции, государство может играть значительную роль в производстве такого рода фильмов. Но в этом году я видел крупные коммерческие проекты, а также авторские фильмы, созданные без государственных денег. И, может быть, вот этот факт делает меня оптимистом!


Недавний пример политической цензуры - история с фильмом Россия 88, обличающим нео-нацизм, существующий в России. В феврале этого года фильм был представлен на фестивале в Ханты-Мансийске и получил там приз Гильдии киноведов и кинокритиков. Однако Президенту Гильдии было отказано в праве вручить этот приз со сцены на церемонии закрытия фестиваля. По слухам - по распоряжению администрации города.

Как это часто случается в таких странах, как Россия, не всегда ясно идет ли речь о цензуре или о самоцензуре. Испугалась ли администрация города гнева Кремля, Министерства культуры, хотя никто собственно сверху им ничего и не приказывал? Испугались ли они, что приз Гильдии может быть перепутан с Призом города? Или распоряжение действительно пришло сверху? Я все-таки склоняюсь к мысли, что речь идет о самоцензуре. К тому же на финальной стадии производства этого фильма в нем приняли участие Александр Роднянский и Анна Михалкова. Кажется, основную проблему в этом фильме представляет портрет Путина. В любом случае, то, что произошло вокруг этого фильма, вызывает опасение, как и то, что произошло с фильмом Кристиана Кариона (Christian Carion) Дело Farewell (L’Affaire Farewell, см. интервью Жоэля Шапрона от 6 мая 2008 года) : отказ от участия в фильме Никиты Михалкова и Сергея Маковецкого, перенос съемок на Украину (первоначально и согласно сценарию планировавшихся в России)... Такого рода тревожные сигналы появляются с достаточной регулярностью.


Во время кризиса посещаемость залов во Франции повысилась, а в России понизилась. Есть ли этому объяснение ?

Во всем мире кино это самая дешевая форма развлечений, в том числе, и для семейного отдыха. Тем не менее, сравнивая покупательную способность, в России оно дороже чем во Франции. Однако в прошлом году в России было насчитано 123 миллиона зрителей. В настоящее время наблюдается 20 процентное снижение посещаемости. Публика в России и во Франции также разная. В России сегодня 70 процентов зрителей моложе 24 лет. Оставшиеся 30 процентов - это взрослое население, относящееся к среднему классу. Я думаю, хотя сейчас еще рано что-либо утверждать, что именно последние наиболее затронуты кризисом. Что же касается молодежи, часто посещающей кинотеатры, то у нее достаточно денег, чтобы продолжать это делать. В последние годы в кино пришел новый сегмент публики, который сейчас мы снова теряем: более пожилые люди, которые раньше не ходили в кино, потому что залы были в плохом состоянии и ходить туда просто было опасно. Но, может быть, я ошибаюсь. Недавно опубликованное исследование, проведенное Всероссийским Центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), внесло нюансы в цифру 123 миллиона зрителей. По его результатам 64 % русских вообще не ходят в кино! Из 36 % тех, кто ходит, 6 % делает это несколько раз в месяц, 15 % - несколько раз в год, 7 % - раз в год, а остальные – раз в два-три года. 13 % населения никогда в жизни не ходили в кино! А во времена СССР его население считалось одним из самых активных в мире с точки зрения посещаемости… То есть, я не думаю и нет доказательств того, что посещаемость сократилась в сегменте самых активных зрителей. Скорее всего, это произошло в сегменте населения, которое некоторое время назад вернулось в кинотеатры, а сейчас опять ушло, потому что сейчас у него появились другие приоритеты. Сейчас еще слишком рано, чтобы уверенно судить о ситуации. Снижение посещаемости зафиксировано не только в России, но также, например, и в Венгрии. И это снижение связано с экономической ситуацией, которая в России хуже, чем во Франции.


Продолжая экономическую тему и еще раз возвращаясь к роли государства, не могли бы Вы пояснить нам, в чем заключается система тендеров, вызывающая сегодня столько нареканий?

На самом деле эту абсурдную систему отменили 1 января текущего года. Теоретически, о какой бы сфере производства речь не велась, с момента, когда распределяются государственные деньги, должен быть проведен тендер. Это правило действует везде, а раньше и в кинопроизводстве. То есть, когда предлагалось два кинопроекта с аналогичными сценариями, государство выбирало из них тот, где затраты на техническую сторону ниже. Художественная сторона при этом во внимание не принималась. Профессионалы кино считали эту систему неподходящей, в том числе и Департамент кинематографии. К счастью, чаще всего из положения находился тот или иной выход. А теперь этой системы тендеров уже нет.


Считаете ли Вы, что кинопродюсеры имеют в настоящий момент достаточный вес, чтобы повлиять на законодательство в области кинематографа?

Было бы идеально, если бы российские кинематографисты смогли наконец объединиться, однако пример Союза кинематографистов показывает, что до этого еще далеко. Во Франции, несмотря на разность в позициях и не всегда согласные друг с другом профсоюзы, профессионалы тем не менее выступают единым фронтом по ряду вопросов, что позволяет работать над законодательством по кино. Опять возвращаемся к вопросу о Совэкспортфильме и Unifrance. В какой-то момент необходимо объединиться и начать работать в одном направлении. В Unifrance нам повезло в том, что, какими бы ни были разногласия между самими художниками, между художниками и продюсерами, между продюсерами и экспортерами и т.д. существует общность, именуемая Unifrance и все являются ее членами. В какой-то момент люди говорят себе, что хотят вместе защищать кинематографическую идею, свой кинематограф и свою страну за границей. И все объединяются вокруг Unifrance, даже те, кто друг друга ненавидит, потому что идея важнее чем личные проблемы. И вот этого я в российском кино пока не вижу. К сожалению, в России сейчас нет организации, реально объединяющей и имеющей возможность лоббирования в правительстве интересов кинематографа.


Новый Президент Гильдии кинопродюсеров назвал своими основными задачами борьбу с видеопиратством и выработку законодательных инициатив, в том числе, по поддержке российских кинотеатров. Не так давно в прессе можно было прочесть о строительства модульных кинотеатров в небольших городах с низким экономическим потенциалом. Я предполагаю, что в настоящий момент этот проект тоже заморожен?

В настоящий момент, да. Действительно, есть много проектов, предполагающих построить в небольших городах модульные кинотеатры, затраты на которые будут равны приблизительно 60 тысячам евро. Я не знаю, на какой стадии находятся эти проекты на сегодняшний день, но, даже если сейчас они заморожены, работа над ними будет возобновлена по окончании кризиса. Это произойдет, потому что существует настоящая рыночная ниша. Очевидно, что в России, с ее протяженностью, существует проблема доступа к кинотеатрам, которой нет у нас во Франции. У нас не только огромное количество залов (5 300 экранов !), но, кроме того, и страна-то маленькая! Где бы вы ни находились во Франции, самое большее в сорока-пятидесяти километрах от вас будет иметься кинотеатр. В России это разумеется не так, потому что огромное число залов в маленьких городах было закрыто. Не следует также забывать про кинотеатры некоммерческого назначения. Их было огромное количество: считается, что в СССР было около 100 000 киноустановок. Хотя в той форме, как это понимается во Франции, кинотеатров свободного для всех доступа было всего 2700. На самом деле, люди не так часто смотрели кино в кинотеатрах, они смотрели его в зале, принадлежавшем их университету, колхозу, совхозу, фабрике... Иногда эти залы были огромными, на шестьсот, семьсот, восемьсот мест ! Сегодня их больше нет. Есть только настоящие кинотеатры, которых в маленьких городах практически не осталось. И половина населения страны имеет доступ всего к 10 % существующих залов. То есть, существует замечательный рынок, готовый к развитию. Во Франции считается, что максимум уже достигнут: даже если число экранов каждый год меняется (одни залы открываются, другие закрываются), оно варьируется между 5000 и 5400. Считается, что в России должно быть 10 000 экранов, а на сегодняшний день их всего около 2000. То есть, рынок потенциально безграничен. Об этих модульных кинотеатрах, на сто мест, строящихся очень быстро, без фундамента, в России идет разговор уже в течение семи или восьми лет. И их действительно построят, несмотря на кризис, который замедляет процесс. Это реальная рыночная ниша и есть инвесторы, которые ею интересуются. Окупить затраты можно достаточно быстро.


Может быть, в основе этих проектов лежит желание создать компании полного цикла, занимающиеся производством, дистрибьюцией и прокатом?

Возможно, что некоторые русские продюсеры в этом заинтересованы, но основная часть прибыли приходит все-таки от проката американских фильмов… Более того, очень важно развитие цифрового кино. Посмотрите на цифры: в конце 2006 года существовало три цифровых кинотеатра… а в конце 2008 года их уже 91! Еще раз повторяю, в отличие от Франции или Испании, Россия – огромная страна. Отправить по почте фильм на DVD профессионального формата, защищенном от копирования, стоит недорого. Переслать копию, весящую 25 кг, стоит очень дорого. То есть, развитие цифровых технологий, даже с точки зрения технической и финансовой, для России очень важно. Чтобы развивать кинопрокат в маленьких городах нужна цифра. Возьмите пример Ханты-Мансийска : туда невозможно добраться кроме как на самолете, иначе ехать надо неделю. Более того, летом ехать дольше, чем зимой, потому что зимой дорогу можно сократить, проехав по льду, а летом, когда лед тает, приходится ездить в объезд. Первая железнодорожная станция находится, кажется, пятьсот километров к югу, во всем регионе нет железной дороги. Вы представьте себе, сколько вы сэкономите, если отправите фильм на DVD, а не копию, одну или несколько, весом в двадцать пять килограммов каждая…


Поможет ли организация одновременного по стране выхода фильма на цифровом носителе в борьбе против пиратов? Ощущение, что пиратство в России снова растет.

По некоторым оценкам в Москве существует около 4000 пунктов, где продается пиратская продукция. Увеличивается число продаж легальных дисков. Но это не говорит о том, что пиратских дисков становится меньше, а только то, что количество легальных растет. В первую очередь это связано с качеством DVD. Дистрибьюторы легальных DVD заинтересованы в том, чтобы они были отличного качества, чтобы к фильму прилагались бонусы, making-of, все те вещи, которых вы никогда не найдете на пиратском диске. Я долгое время повторял, что зрители в России не вернутся в кинотеатры, пока условия просмотра не станут лучше, чем у них дома. Сегодня это так. Есть Dolby Digital, удобные кресла, новый экран, бар, кафе поблизости… Разница между пиратским и легальным DVD именно в этом : если небольшая разница в цене обеспечит вам качество диска, бонусы и т.д., вы выберете качество. Количество легальных DVD увеличивается. У пиратских тоже все хорошо, хотя я не знаю, увеличивается ли их число. То, что совершенно точно растет и при этом взрывными темпами, это нелегальное скачивание фильмов. Наступит момент, когда качество изображения нелегально скачанных фильмов будет выше, чем на пиратских DVD при наличии высокоскоростного интернета и хорошего экрана. Безусловно, там есть другие проблемы: все зависит от того, откуда вы перекачиваете фильмы, на каком языке, какими языками вы владеете и т.д. Но в целом, в Интернете вы получаете доступ практически ко всему мировому кинематографу. И это будет развиваться в геометрической прогрессии к распространению высокоскоростного интернета в России. В настоящий момент он еще не так распространен как во Франции, но уже у 21% семей он есть (во Франции это 58%).


В этой ситуации разница в цене между легальным DVD (около 400 рублей за диск с одним фильмом) и пиратским (100 – 120 рублей за диск с несколькими фильмами) становится весомой. Возможно ли, что продажи пиратских дисков снизятся, если понизится цена легальных?

Разница в цене значима только в Москве и Петербурге. Пиратский рынок очень хорошо организован. Когда DVD выходит в Москве, официальные дистрибьюторы договариваются с пиратами на очень высоком уровне и распределяют территории продаж для каждого. Официальный дистрибьютор продает в Москве и Петербурге, а пираты – в провинции. Я схематизирую, но это достаточно близко к реальной ситуации. Цены разные, качество разное, и существует своего рода пакт о ненападении между официальным дистрибьютором и пиратами. Разницу в цене вы увидите в основном в Москве. А если вы поедете в небольшой город и сравните там цены на легальные и пиратские DVD, разница будет небольшой.


Как же продюсеры собираются бороться с пиратами, если все так хорошо организовано?

На это понадобится время, но развитие высокоскоростного интернета затормозит и через какое-то время полностью остановит распространение пиратских DVD и в очередной раз преобразует отношения между кинопроизводителями и зрителями. Тем более, что в России проблема пиратского скачивания фильмов это не только правовая или экономическая проблема, но еще и психологическая. Недавно на лекции, которую я читал в университете Авиньона, я разговаривал об этом со студентами. Они были очень заинтересованы проблемой нелегального скачивания. Во Франции нам в этом отношении не хватает гражданского воспитания. Раньше так называемой дематериализации продукта не существовало. Если я уйду, захватив ваш диктофон, это будет сочтено кражей. Если я загружу на мой iPod песню Патриции Каас, кто-то это кражей не сочтет. Некоторые утверждают, что если песня осталась там же, где и была, а ее просто скопировали, то это не кража. Я с этим несогласен : можно растиражировать одну и ту же фотографию, и если я возьму себе один из этих тиражей – это кража, несмотря на то, что предыдущий и последующий тиражи абсолютно идентичны. Нельзя квалифицировать поступок как кражу только если речь идет о материальном объекте. Это значит, что украсть ноты было бы кражей, а песню нет? И если уже во Франции идут споры о возможности свободного доступа к музыке и изображениям, представьте себе, до какой степени сложно дебатировать об этом на территории бывшего Советского Союза, где и собственность-то частная никогда признана не была!


В какой степени в России пиратируются французские фильмы? Вы ведете соответствующую статистику?

Да, конечно. На этот счет сложно привести конкретные цифры, но проблема затрагивает и французские фильмы. Безусловно Такси 4 или Катрин Брейя (Catherine Breillat) затронуты в большей степени, чем Брюно Дюмон (Bruno Dumont), но пиратируется и Брюно Дюмон. Затронуты все.


И в « свободном доступе » фильмы появляются после выхода во Франции или только после выхода в России?

Это зависит от фильма. Чаще всего авторский фильм пиратируется после выхода в России, потому что у пиратов нет желания затруднять себе жизнь техническими проблемами : субтитрами, дублированием, переводом. Им интереснее пиратировать уже русифицированный продукт. Но в случае таких фильмов как например Такси 4 они предпочитают выпустить фильм до того, как он официально выйдет в России, потому что это фильм с большим коммерческим потенциалом. Им невыгодно ждать его выхода на русском языке и в хорошем качестве. Поэтому они стремятся выпустить фильм как можно быстрее.


А в данном случае, практикуется ли для борьбы с пиратством одновременный выход фильма повсюду в мире?

Во Франции Люк Бессон старается делать это со своими крупными проектами, а Тома Лангманн (Thomas Langmann) попробовал сделать это с фильмом Астерикс на Олимпийских играх. Но это сложно. У вас не получится одновременного выхода фильма на экраны, если у вас нет единого дистрибьютора. У американцев это получается, потому что Fox или Warner планируют выход фильмов по всему миру и высокобюджетные картины выходят либо на одной и той же неделе, либо в течение двух недель везде. Но, когда вы продаете ваш фильм десяти или двадцати различным дистрибьюторам, у вас нет на них никакого влияния. Если кто-то из них решил, что не может выпустить фильм, скажем, 4 марта, потому что 4 марта выходит большая английская, испанская или американская картина, и он считает, что это помешает фильму, который он купил, он выпустит его 18 сентября, и вы ничего не сможете с этим поделать. План выходов Fox, как и всех больших студий, решается в Голливуде, они прекрасно знают, что дистрибьюторы Fox в России, Аргентине или в Австралии подчиняются материнской компании. Организовать одновременный выход фильма различными дистрибьюторами невозможно. Вы можете попробовать их уговорить, но не заставить.


В этом году, так же как и в прошлом, в конкурсе Каннского фестиваля нет российских фильмов. Абсурдна ли мысль, что российские фильмы не попадают в Канн, потому что за ними не стоят дистрибьюторские компании мирового уровня ?

И да и нет. Прежде всего не следует путать конкурс Канна и программу Канна. В программе Канна этого года есть два российских фильма. Мысль абсурдна с одной стороны, потому что, когда Fox хотел организовать в Канне вечер по поводу выходу Дневного дозора, им было отказано. То есть, иметь Fox в качестве дистрибьютора оказалось бесполезным. С другой стороны, она не абсурдна, потому что с того момента, как у вас появляется контакт во Франции, предполагается, что у него больше выходов на Каннский фестиваль, чем у русского продюсера. Я по роду своей деятельности тоже пытаюсь приложить к этому руку и стараюсь, чтобы фильмы попали на фестиваль. Очевидно, что иметь французского или другого иностранного дистрибьютора или агента по продаже (английского или голландского, как Fortissimo, также экспортирующего русские фильмы) – это плюс. Крупные международные кинофестивали, такие как Канн, Берлин и Венеция, хорошо их знают и знают фильмы, которые эти компании производят или продают. И, если Rezo Films, Wild Bunch, Fortissimo, Bavaria считаются серьезными компаниями, с хорошим вкусом на кино, то, разумеется, их каталог вызывает интерес. Но это бывает не всегда. Посмотрите на line-up французских компаний. Есть очень много французских фильмов, желавших попасть в Канн, но не все туда попали, несмотря на имя продюсера, экспортера или дистрибьютора. Фильм не понравился, и это право фестиваля. То есть, контакт иметь хорошо, но это не дает никакой гарантии, что фильм возьмут. Олигарх Павла Лунгина был французской копродукцией, продавался французской компанией, но не был взят в Канн. В этом году Лунгин делает фильм Царь, без участия французского или другого западного копродюсера (Rezo Films подписало с ним договор уже после отбора в Канн) - и фильм отобран. У Сказки про темноту Николая Хомерики нет ни французского, ни вообще западного копродюсера, ни продавца…


Мне не хотелось бы, чтобы мой вопрос был неправильно понят. Я не имела ввиду, что если крупные диcтрибьюторские компании окажут давление на фестиваль, то у фильма больше шансов быть отобранным. Но, может быть, фильмы, имеющие за собой крупного дистрибьютора, интереснее для Канна, потому что после фестиваля они будут показаны во всем мире…

Да, но это не самое главное. Французская компания Wild Bunch получила права на международные продажи нового фильма Никиты Михалкова, который он сейчас заканчивает (продолжение фильма Утомленные солнцем). Но, если фильм Михалкова на следующий год будет отобран на большой фестиваль, присутствие Wild Bunch в титрах несравнимо по важности с ожиданием самого фильма. Есть очень много франко-русских копродукций и русских фильмов, продажами которых занимаются французы, и которые не попали в Канны. И их гораздо больше, чем тех, которые попали! Хотя публика об этом не знает, никто не хвастается тем, что фильм не был отобран на фестиваль… То есть, причинно-следственной связи не существует, ни в ту, ни в другую сторону. В прошлом году у нас было три фильма-дебюта, ни один из которых не был ожидаем. Фильм Тюльпан Сергея Дворцевого ожидали немножко больше чем другие фильмы, потому что за плечами Дворцевого карьера документалиста. Но поскольку Каннский фестиваль не является фестивалем документального кино, я не думаю, что члены отборочного комитета видели все документальные фильмы Дворцевого. Тюльпан был отобран только благодаря своим художественным качествам. И подтверждение тому, что я говорю, это призы. Если бы на меня или на Тьерри Фремо (Thierry Frémaux) оказывалось давление, то фильмы, взятые под давлением, на фестивале просто никто бы не заметил. Но с момента, когда фильм получает приз, становится еще очевидней, что другие профессионалы также разделяют мнение отборщика фестиваля в отношении художественных достоинств фильма: Тюльпан уехал из Канна с призом Особого взгляда, Все умрут, а я останусь Валерии Гай Германики - со вторым призом за лучшую дебютную картину. У Все умрут, а я останусь не было ни французского продюсера, ни экспортера (Rezo Films купил права позже).


Мы еще не видели ни Царя Павла Лунгина, ни Сказку про темноту Николая Хомерики, так как на сегодняшний день фильмы еще не закончены. Чем они были Вам интересны?

У фильма Лунгина есть два очень важных качества плюс еще одно. Первые два - это выдающаяся работа двух актеров, в первую очередь, Петра Мамонова, а также замечательное качество изображения. Благодаря Лорану Даниелу (Laurent Daniélou) Павел познакомился с Томом Стерном (Tom Stern), известным своим сотрудничеством с Клинтом Иствудом, с которым он сделал восемь последних фильмов. И поэтому я советую Вам смотреть фильм на большом экране. Почему два качества плюс еще одно? Потому что отношения между Иваном Грозным и метрополитом Филиппом могут быть прочитаны как притча на тему власти в России. История очень хорошо написана и достаточно тонко, чтобы дать почву всевозможным интерпретациям. Фильм Павла Лунгина – это фильм не об Иване Грозном, а о маленьком отрезке истории, неполном годе жизни Ивана Грозного, в момент, когда, для укрепления собственного политического могущества он нуждался в поддержке религиозной иерархии, он призвал к себе метрополита Филиппа. В основе фильма лежат отношения между этими двумя фигурами. Фильм Хомерики это фильм авторский. Я бы сказал, что он мрачнее по картинке и есть риск, что он будет порезан цензурой в России из-за количества звучащего в фильме мата. Это история женщины-милиционера, в конфликте с собой, одиночки, которая хочет вырваться из этого одиночества. Это достаточно тонкий фильм и интересный с художественной точки зрения.


Уже почти десять лет как мы ждем выхода на экраны фильма Алексея Германа Трудно быть Богом.

Мне повезло и я видел фильм в июне прошлого года, когда был закончен монтаж изображения. Алексей и его жена Светлана должны были начать озвучание всех персонажей. Озвучание должны были делать профессиональные актеры, так как персонажи, которых мы видим на экране, были сыграны актерами-непрофессионалами, неспособными произнести текст. То есть, надо было найти актеров, подобрать голоса, записать актеров, сделать перезапись, добавить музыку. Я очень надеюсь, что фильм будет готов к следующему Каннскому фестивалю.


Фильм вам понравился?

Не то что понравился, я за всю свою жизнь не видел ничего подобного в кинематографе! Я увидел произведение, непохожее ни на одно другое! Это превосходит любые нормы, это за пределами всего, что кино могло породить до сегодняшнего дня! У вас ощущение, что вы с миникамерой заходите в картину Босха или Брейгеля. Вы двигаетесь внутри этой картины, среди очень странных людей, сумасшедших, оборванцев, уродов… Это выходит за рамки того, что мы знали – и это еще значительней, чем то, что он уже сделал в фильме Хрусталев, машину! Это великое произведение. Сейчас подобные вещи может делать только он.

[1] Источник: Интервью Сергея Зернова, Директора департамента кинематографии Министерства культуры РФ. Журнал КИНОБИЗНЕС n° 22(168) , 10 – 23 ноября 2008 г., стр 12.